Один ты меня понимаешь…

Барсик был молодой собакой неизвестной породы. Хозяевам его подарили взамен умершего всеобщего семейного любимца, тоже, кстати, Барсика, отличавшегося умом, сообразительностью и преданностью. Был он еще маленьким, трогательно-пушистым белым комочком.
— Во, мать, совсем как в анекдоте – белый и пушистый, — радостно загоготал хозяин. – Пускай живет, — решил он судьбу кутенка.
Со временем щенок подрос, раздался в плечах и обещал стать большущим псом. Только вот характер имел кроткий и незлобивый. Часто можно было наблюдать, как куры прячутся от дождя в его просторной будке, а он безропотно выжидает рядом – мокрый и грязный. С умильным выражением на морде смотрел он, как обнаглевшие птицы склевывают его обед. А однажды, когда уже довольно большой цыпленок, решив попить воды из собачьего ведра, свалился туда и барахтался, не зная как выбраться, Барсик полюбовавшись этой картиной, наклоняя голову то к одному, то к другому плечу, ухватил легонько зубами за крыло, вытянув из западни. Ошарашенный куренок, уже было простившийся с жизнью, выплюнул из клюва воду и, жалкий, со слипшимися перьями, пустился наутек.
— Что за собака, — бурчала невзлюбившая его хозяйка,- какая-то куриная нянька. Зачем такая во дворе?
Раздраженно плюхая в миску корм, приговаривала: «Чтоб ты лопнул, дармоед!»
— Да ладно тебе, — увещевал супругу хозяин. – Собака – друг человека. Жалко тебе для него куска хлеба?
А Барсик был себе на уме. Казалось, он все понимал и платил каждому той же монетой. Так, когда женщина возилась во дворе, наводя порядок, он тихонько подкравшись, насколько позволяла привязь, гавкал хриплым басом.
— Тьфу ты, бестолочь, — вздрагивала от неожиданности она. У пса же светились торжеством глаза.
Как большинство наших мужиков, хозяин, будучи, в общем-то серьезным, обстоятельным человеком, любил иногда пропустить бутылку-другую, а то и третью. В пьяном виде пел песни и громко рассуждал о смысле жизни. Хозяйка ругалась всякими словами, найдя, выливала драгоценную влагу в помойное ведро.
И вдруг перестала находить. И муж – пьяный, и в прежних укромных местах пусто. Безрезультатно обшаривала она дом и двор, а человек и собака ехидно взирали на нее с двух сторон.
И вот однажды вездесущие дети раскрыли тайну заговорщиков. Десятилетний Петька, из чувства солидарности с отцом, промолчал, а семилетняя Катька, мамина дочка, проболталась о том, как папка прятал вино в будке. Решительно ринулась хозяйка реквизировать запасы, а не тут-то было! Барсик перегородил вход своим большим телом, еще и зарычал, оскалив зубы. Как ни уговаривала, как ни грозила, не помогло ничего. Заплакав злыми слезами, махнула рукой и, уйдя, закрылась в спальне.
Больше хозяйка никогда не искала мужевы заначки, к собаке стала относиться сдержанно, а хозяин, выпив, шел к Барсику.
— Один ты меня понимаешь, — говорил ему, обняв за шею. И вместе дружно вздыхали.