Мария Ивановна Поплавская: идти приходилось пешком, с детьми, по дороге встречая много людей, которые тоже бежали от беды

Я родилась в 1933 году в семье рабочих, которые проживали в деревне Высокая. Семья была очень большая: родители, я, брат Михаил и две сестры. Перед войной успела закончить только два класса.
До войны у нас было очень хорошее и богатое хозяйство: корова, свиньи, куры и овечки. Мой отец – Иван, которого призвали на фронт во время одного из боев, получил травму – была прострелена правая рука. Его отправили в госпиталь. Там он и умер. Наша семья осталась без кормильца.
Для меня война началась, как и для всех, очень неожиданно. Когда об этом сообщили по радио, в деревне началась паника: все кричали, бегали, суетились. Женский плач стоял, кажется, в каждом доме. Как-будто начался конец света. Но многие надеялись, что это все ненадолго, и мы скоро победим немцев.
Когда пришли аккупанты, многие жители деревни перебрались в землянки. В домах жили фашисты. Часть строений разбиралась. Бревна и доски немцы отправляли на строительные и оборонительные работы.
Когда началась война, мне было всего 8 лет. Вскоре мы переехали за реку Сож, были в беженцах, копали землянки, в которых и ютились. Потом мы попали в Краснополье. Идти приходилось пешком, с детьми, по дороге встречая много людей, которые тоже бежали от беды. Было тяжело, не было чего есть. Мы перекапывали картошку, которую не успели выкопать вовремя. Кушали ее гнилую и подмерзшую. Делали такие блины, которые, когда остывали были жесткими и черными. Но надо было что-то есть. А как мы мечтали о свежем подовом хлебе, выпеченном на дубовых листьях в своей печи, без всяких добавок! А какой у него был запах! Ели так же разные крупы, но не всегда. С ностальгией вспоминали довоенную жизнь, наше хозяйство и мечтали о возвращении того времени.
После войны я поехала в свою родную деревню. В доме все вокруг было развалено: не было печки, а окна стояли без стекол. Сначала жилось очень тяжело. Мы забили окна дощечками, чтобы спрятаться от ветра, сделали там маленькую дырочку, чтобы было видно, что делается на улице. Я училась два раза в четвертом классе, так как раньше не было кому меня учить, да и не было возможности. Учились, в основном, на дому. Не хватало школьных принадлежностей. Фактически не было тетрадей, писали разведенным углем на газетах. А надо было еще и помогать родителям. Наконец удалось закончить еще два класса.
Дальше учиться не было возможности. Надо было налаживать жизнь, разрушенную войной. Дети помогали взрослым, очень много трудились. Работали честно и очень ответственно, ибо от этого зависело благополучие семьи. Хотели помочь своим родителям накормить своих братьев и сестер. И я скажу, что в этом (и по труду, и по сознанию) дети были наравне со взрослыми. Знали цену куску хлеба, своему и чужому труду. Мы, дети, рано становились взрослыми.
В послевоенное время, уже будучи взрослой, работала в бригаде, в колхозе, затем дояркой в деревне Высокая. Так сложилась жизнь, что надо было постоянно трудиться. И вся жизнь была связана с нашим колхозом и деревней. А на заслуженный отдых пошла в 50 лет.
Дорогие дети, я желаю, чтобы ваше поколение никогда не знало и не видело войны. Чтобы вы хорошо учились, ценили мирное небо и были патриотами нашей Беларуси.