Война глазами восьмилетней девочки

В это утро в деревне Кляпин всё изменилось. Взрослые не спешили  на поле и на ферму, собирались в группы, женщины плакали, и было слышно лишь одно слово: «Война!».

Спустя почти месяц после начала войны в деревню пришли немцы. Ева Демиденко, 8-ми летняя девочка, вместе с мамой, как и почти все жители, забрали живность и ушли в лес. Но пробыли там недолго. Виновата была хрюшка, ей пришло время пороситься, и она за ночь подкопала загон и сбежала в свой хлев.
В доме Евы, который её родители построили перед самой войной, жили фашисты, и их двоих приняли родственники в крошечной и тесной избушке, где приходилось спать на полу.
– Поразило то, – рассказывает Ева Матвеевна, – что у «чистоплотных» немцев, звавших нас свиньями, было много вшей.
Однажды, когда они заставили девчонок стирать в речке свою одежду, кишащую этими насекомыми, они побрезговали до неё дотрагиваться. Палками помочили в воде и повесили сушиться, а выданным мылом тщательно вымыли себе руки и ноги. Как же немцы на них орали! В результате пришлось всё перестирывать, но уже матери.
В начале своего пребывания, враги зверствовали не сильно, только забирали полностью у семьи молоко, оставляя кружку для бабушки, и очень ругались, что она отдавала его внучке. Боясь партизан, размещали на дубу, на окраине деревни, часового. Ева же с подружками, чтобы досадить хоть немного врагам, показывали ему фиги. Шалость эта чуть не закончилась плачевно, так как за это могли расстрелять. Спасло то, что немного говорящий по-русски немец пожаловался матери. Хоть и влетело девочке от неё по первое число, но главное, она осталась жива.
Вспомнила Ева Матвеевна и такой случай из своего военного детства. Чтобы было видно из леса, фашисты поставили пушку и накрыли брезентом. А она, будучи бойкой и любознательной, взяла да и заглянула. И увидела там вместо пушки поломанные колёса и жердину. Фашист, разозлённый тем, что секрет раскрылся, так перетянул девчонку кнутом, что блузка на спине лопнула и пошла кровь. Но она всё равно была довольна своей ролью разведчицы, и при первом же случае рассказала об этом партизанам.
Когда немцы ушли, стали хозяйничать полицаи. Брали всё подряд, по огородам шарили со штыками и находили закопанное добро.
– Даже у бабушки, – говорит женщина, – вырвал из рук узелок со «смертной» одеждой, хотя она слёзно просила его, стоя на коленях. И уже после войны мы увидели на Покровской ярмарке его жену в бабушкиных вещах.
Однажды пьяный полицай решил для развлечения пострелять в людей. Убил женщину, после чего ранил в ногу разрывной пулей Евину маму. Больше года она находилась на излечении в Кормянской больнице, а дочка жила у тёти в Зеньковине и носила маме еду, чтобы она не умерла от голода. А когда после освобождения возвратились в деревню, дом оказался сожжённым немцами. Приютилась семья в крошечной избушке, которую им выделили.
После войны детство выдалось сиротским. Мама осталась инвалидом. Папа погиб в одной из операций на Брянщине. Мобилизованный в начале войны в Красную Армию, он попал в плен, сумел убежать и совершенно обессиленный с трудом добрался до дома. Когда поправился, вступил в партизанский отряд. Сложил голову в боях, и где захоронен, неизвестно. Старший брат Павел, перед самой войной отправленный со службы в армии на родину по причине обмороженных ног, был связным у партизан. По доносу его расстреляли и закопали в общей яме возле Гомеля. Ева поучилась ещё 2 года в школе и пошла работать. Таскала плуг, сеяла вручную, жала серпом. Холодала и голодала, носила юбку из плащ-палатки, блузку из мешковины и сапоги, подаренные солдатами Советской Армии. Как десяткам и сотням тысяч детей, свобода далась ей тяжело!
– Не дай Бог войны! – так закончила Ева Матвеевна Демиденко свой рассказ.

Ульяна Лашкевич, учащаяся Коротьковской школы

Зара над Сожам

Редакция газеты "Зара над Сожам"