Маленький узник концлагеря
Глухо звучит голос пожилого мужчины, еле сдерживающего рыдания. Он рассказывает о своём детстве, перечёркнутом Великой Отечественной войной.
Сколько таких повествований довелось мне услышать за годы работы в районной газете, сколько увидеть слёз, катящихся по увядшим от возраста щекам. И всякий раз каждое слово врезается в душу и взывает к памяти тех, кто будет жить после ушедших в небытие участников и очевидцев того тяжёлого времени.
Всего четыре с небольшим года было Петру Ладесову, ныне жителю агрогородка Литвиновичи, когда война пришла в Салабуту. Поэтому и запомнил не хронологию, а свои ощущения, вызываемые делами, творившимися вокруг. Преобладали чувства страха, голода, ненависти и неприятия поступков людей в чужих мундирах. А также понимание того, что за него никто не заступится – мужчины, а в числе них и отец, были призваны в ряды Красной Армии на защиту Родины. Остававшиеся старики, женщины и подростки, среди которых были маленький Петя с двумя старшими братьями и матерью, не были серьёзными противниками нового режима, и враги их не боялись. По-хозяйски расположились в деревне, вместе с полицаями, отличавшимися особой жестокостью, ходили по домам. Обшаривая все углы, хватали всё более-менее пригодное, выгоняли людей на строительство окопов, без разрешения забирали всю сохранившуюся живность и задерживали людей по первому подозрению.
О том, что фашисты и их приспешники не такие всесильные, мальчик узнал из разговора взрослых. Дело в том, что в округе началось и укрепилось партизанское движение. Отряд наладил связь с гражданским населением. Гитлеровцы забеспокоились и стали осторожнее. А жители, наоборот, осмелели и распрямили спины.
Однако рядом с радостью ходила и беда. Удостоверившись, что с народными мстителями не справиться, неприятели лишили их помощников. Не ожидавшие подвоха люди ещё спали, когда каратели окружили деревню, выгнали хозяев, не пощадив грудных детей и стариков. Крики, плач, лай собак и отрывистые команды надзирателей до сих пор стоят в ушах Петра Игнатьевича.
Пригнав измученную колонну на железнодорожную станцию города Рогачёв, затолкали в теплушки. Везли несколько суток без еды, питья и глотка свежего воздуха. А потом опять пешая «прогулка» до концентрационного лагеря. Колючая проволока, вышки с вооружёнными охранниками, бараки, стелящийся по земле смрадный дым произвели на вновь поступивших гнетущее впечатление. Где они оказались, в какой местности находился концлагерь, Петя ни тогда, ни позже не интересовался. Мало ли их было на белорусской земле.
До самого освобождения нашими войс-
ками содержались люди в скотских условиях. Иногда специальная группа разбрасывала сырые клубни свёклы, солдаты собирались по периметру ограды и громко хохотали, глядя на бросавшихся за кормом людей, потерявших от голода и холода всё достоинство. Живых арестантов окружали штабеля мёртвых, но немцы досадовали, что, несмотря на все их усилия, отток недостаточен. Даже печи, сжигающие заживо, не помогали. Им хотелось уничтожить всех и быстрее. Но не удалось!
Обратную дорогу домой Петя не запомнил, настолько ослабел. Помнит лишь, как мать долго несла его в подоле длинной юбки.
Пётр Игнатьевич прожил достойную трудовую жизнь. В 12 лет начал работать в колхозе. Получив права, ударно трудился до пенсии водителем грузового автомобиля. И всегда говорил, обращаясь к молодёжи: «Цените мир, берегите его и помните, какой ценой он завоёван. Любите Родину, дороже её у человека ничего нет». Не устаёт это повторять и сейчас, на склоне лет.
