Война детскими глазами

Сейчас Григорий Иванович Семилетов из г.п. Корма – покрытый сединами пожилой человек. А в 1941 году ему исполнилось 9 лет, и жил он в бывшем поселке Городок, располагавшемся за льнозаводом. Помнит, как бежал за повозкой, на которой уезжал и отец и еще восемь односельчан на мобилизационный пункт. Почти через год после победы также на повозке привезли его, уже одного, домой, всего израненного.
С началом оккупации в засожевских лесах стало разворачиваться партизанское движение и семья Семилетовых, можно сказать, стояла у его истоков. В отряд им. Ворошилова ушли старшая сестра Антонина, которой только исполнилось 18 лет и 14-летний брат Иван, двоюродный брат Владимир Мойсейков. Еще один, которого вынудили служить в полиции, дождавшись удобного момента, убив и разоружив троих, сопровождавших его полицаев, тоже подался в отряд. А их дом стал, можно сказать, перевалочной базой. Здесь партизаны отдыхали, возвращаясь с задания, перекусывая тем, что могла предложить им хозяйка.
Городок и тогда был небольшой деревенькой на двадцать дворов, но в каждом доме жила многодетная семья, поэтому хватало и молодежи, и отчаянных подростков. Шныряя там и сям, прислушиваясь к разговорам, они были в курсе всех событий, могли пройти там, где не получалось у взрослых, поэтому вольно или невольно, но они тоже оказывали какую-то помощь, порой, неоценимую.
— Загрузили немцы две баржи картошкой, — рассказывает Григорий Иванович, — и приготовили к транспортировке. А у нас в сарае трое хлопцев поджидали возвращения товарищей, ушедших в Буда-Кошелево на подрыв железной дороги. Когда стемнело, послали они нас, мальчишек, на разведку, посмотреть, есть ли охрана возле катера. «Если нет никого, — говорят, — перережьте канат». Ну, мы так и сделали, баржи поплыли потихоньку, а там их встретили и уничтожили партизаны. А наши хлопцы взорвали катер.
Собирала ребятня и патроны. Как оказалось большое их количество в лесу возле Выношевки, Г.И. Семилетов не знает. Возможно, их оставили отступающие под натиском фашистов отряды Красной Армии. Боезапас этот пригодился. Пацаны набивали карманы, совали за пазуху и относили к Семилетовым. А ночью партизаны заряжали ими автоматные и пулеметные диски.
— Помогал и я им, — смеется Григорий Иванович, — научили. Может, не всегда получалось хорошо, но не прогоняли, еще и подхваливали. А потом давали подержать пистолет, без обоймы, конечно. Я целился в стенку: «бах, бах» и представлял, что стреляю в фашистов.
Все это было, конечно, опасным для жизни. Немало испытаний вынесла и поплатилась за связь с партизанами семья Семилетовых. Связного Владимира Мойсейкова арестовали прямо у них в сарае. Безудержно храбрый, он шел под дулами автоматов с веселой песней. Не покорился и в застенках, где был казнен. Подверглись пыткам дед с бабушкой, была в плену мать. Другой раз всех чуть не сожгли в гумне. И уже после освобождения, разминируя территорию льнозавода, подорвался на мине Иван. Собрали с матерью останки вокруг да около и в ящике похоронили.
Перед освобождением, когда вновь хлынули лавиной теперь уже отступающие германские войска, вешая, расстреливая жителей, сжигая населенные пункты, все население деревни в одну ночь, переправившись через Сож, ушло в леса, жили в партизанских землянках, добывая питание на заброшенных огородах. В очередной раз копали картошку на Струменьском поле. А тут – немцы. Увидев людей, развернули орудие и выпустили один снаряд в их сторону. Двух девочек ранило осколками, засыпав землей, а с 11-летнего Григория сбило шапку, дохнув смертельным холодом в лицо.
Возвратились домой, а там ни пола, ни потолка, ни окон, ни дверей, один угол разрушен взрывом. Так и зимовали, кое-как заделав соломой и закидав землей дыры.
С Ниной Васильевной, своей супругой, Григорий Иванович был знаком с детства. Несколько десятилетий они уже вместе, воспитали троих детей. Некоторым событиям его детства она была очевидицей, о многих знает по его рассказам. В свое время дети, а теперь уже и внуки любят слушать воспоминания отца и деда.