Так началась война для 12-летней Тани, теперь уже Татьяны Васильевны Семеновой

Погожим воскресным утром 1941 года Василий Иванович Юрченко из д. Каменка собрался в Журавичи на базар за поросенком. К великой радости дочери Тани, взял и ее с собой. А там приценился, да и купил кабана килограмм на 100. Семья большая, кормить ее надо. Деньги были, получили ежегодное пособие, как говорили в народе, сталинское. На восьмерых детей оно составляло 4 тысячи рублей. По этой причине в деревне семью так и называли: «сталинская». Возвращались довольные, но, проезжая через Болотню, услышали из репродуктора на столбе страшную весть. Так началась война для 12-летней Тани, теперь уже Татьяны Васильевны Семеновой.
— Жили мы немного в стороне, в маленьком поселке возле леса, в самой последней хате, – рассказывает она. — Немцы поначалу являлись набегами: за курами, яйцами, молоком. Может, боялись партизан. А потом обосновались постоянно, выгнав нас на улицу. Мы поселились в блиндаже. Отец к этому времени был уже на фронте, старшего брата угнали в Германию, двое других, сестра и брат, чтобы избежать такой же участи, прятались в лесу. Лишь мы, малышня, шныряли вокруг. Особенно шустрой была я. И вот однажды заметила в конце огорода шестерых красноармейцев, которые скрылись в нашем гумне. Я тут же побежала и рассказала об этом маме. Ближе к вечеру она собрала в узелок кувшин молока, каравай хлеба и понесла им. Я дожидалась ее за сараем. Только она возвратилась назад, смотрим, а к гумну идут немцы, и ведут их двое наших – старик и молодой мужчина, которого не мобилизовали по инвалидности. Пятерых солдат схватили, а офицер не дался, застрелился. Так мы узнали, что у нас есть предатели.
…Время шло. Люди как-то перебивались, ожидая перемен. В одну из ночей в дверь блиндажа тихо постучали. Дети, находившиеся в постоянной тревоге, проснулись. И как же все обрадовались, увидев отца, бежавшего из плена. Всю ночь, не зажигая света, он рассказывал о себе, расспрашивал о житье-бытье в оккупации. Рано утром ушел в лес. А через месяц вновь нарвался на фашистов. Лишь после освобождения семья узнала из его письма, что ему опять удалось бежать и пробраться к своим, и он воюет с врагами.
— Когда началось освобождение, — продолжает рассказ Татьяна Васильевна, — из леса выполз раненый разведчик. Немцы, чуя конец, лютовали и люди боялись за свои жизни, поэтому в двух домах соседи не решились ему помочь, указав на нас, «сталинскую» семью. А мама не испугалась, приютила его, обмыла и перевязала, как могла. Дом днем пустовал, «постояльцы» возвращались только вечером. Зная это, храбрая мама осмелилась затаскивать парня на печь. Потеряв много крови, он постоянно замерзал в блиндаже. В очередной раз только зашли они в дом, нагрянули немцы, чужие. Все, это конец. И тут мама сообразила. «Тиф, тиф», — закричала она. Их как ветром вынесло на улицу. Заразы они боялись больше всего. «Эх, был бы у меня мой автомат, я бы их всех скосил огнем», — сокрушался разведчик, а мы радовались, что надежно спрятали его оружие под гумном, иначе не дожили бы до победы.
Удивительно, что те двое предателей нас не выдали, видимо, уже понимали, на чьей стороне сила. Кстати, впоследствии их судили. Отсидев по 25 положенных лет, они явились, ничего с ними не случилось. А отец в 1946 году, работая бригадиром в колхозе, простудился и умер от воспаления легких.
После освобождения района разведчика отправили в госпиталь, располагавшийся в Струмене, долечиваться. Вместе с его автоматом, который достали из захоронки.
Вот так простая белорусская семья совершала в тылу врага подвиги, даже не зная об этом, как и сотни других самоотверженных людей.
Татьяна Васильевна Семенова, окончив Гомельский педагогический институт, много лет учительствовала в Корме, сея разумное, доброе, вечное.
Галина Лисименко