Счастье жить…

Соседка по палате позвала меня за компанию проведать в травматологии знакомую. Гостям женщина обрадовалась. Сидя на краю кровати, осторожно и неловко подвинулась, освобождая место. Была она худая, нескладная, с седыми волосами, свисающими на лицо, имела изможденный и измученный вид.
Посидели с полчаса, обменялись новостями. Затем пациентку забрали на процедуру, а мы отправились назад. Спутница моя шла, задумавшись. Я поглядывала на нее, не решаясь прервать молчание, потом все-таки спросила:
— Что это за женщина, мне она показалась какой-то странной. Что с ней случилось?
— Слава Богу, что хоть такая. Тяжелые испытания ей пришлось пережить. А сколько еще впереди! Если хочешь, расскажу — ответила она.
Разговор затянулся. А передо мной, как вживую, разворачивалась горькая женская доля.
… Два молодых специалиста сельского хозяйства приехали в целинный совхоз по направлению после окончания высшего учебного учреждения. Его приняли главным зоотехником, ее – главным агрономом. Пара жила дружно, воспитывала двоих детей. Работы было много, так как хозяйство располагало обширными посевными площадями, многочисленным стадом крупного рогатого скота. Но дело свое супруги любили, несмотря на то, что требовало оно большого вложения сил и времени, и отдавались ему с душой. Каждый день был заполнен до предела: то битвой за надои и привесы, то сражением за урожай – в тяжелых климатических условиях с суровыми зимами и летней жарой, нехваткой воды и низким плодородием земель.
Несчастье произошло в один из летних дней и пришло оттуда, откуда его и не ждали. В совхозе трудился студенческий строительный отряд с приданной ему для подвоза продуктов и всего необходимого грузовой машиной. В тот вечер катал водитель на ней свою симпатию, и напросилась она сесть за руль. В кабине было весело. Девчонка, смеясь, отбивалась от рук парня, который, будто ненароком, хватал ее за колено, а машина виляла по пустой дороге. Шедший навстречу «уазик» они заметили слишком поздно, когда столкновение оказалось неизбежным.
Мужчина в смятом «уазике» погиб на месте, а женщину, окровавленную и всю переломанную, но еще живую, доставили в районную больницу солдаты, возившие на элеватор зерно. Травмы, полученные ею, оказались по признанию врачей, несовместимыми с жизнью, исход мог быть только летальным и скорым. Но, на счастье, находился там в командировке областной хирург – специалист дотошный и берущийся за самые безнадежные случаи. Осмотрев искалеченную, срочно вызвал санавиацию и увез в город.
Перенесенных операций было не счесть. Уколы, переливания, обследования, клизмы, бесконечная боль… Ко всему привыкла, досаждала лишь беспомощность, когда не подняться и не повернуться, а матрас под телом, кажется, весь состоит из комков, которые давят невыносимо. Сколько прошло времени – год, два – она не знала. В бреду звала мужа, не понимая, почему его нет рядом. И только когда стала в состоянии воспринимать окружающую действительность, ей рассказали, что он давно похоронен, и уже земля осела на могиле. Тогда и поседела она в одночасье. Оставался единственный смысл в жизни – дети. Ради них и боролась со своей бедой и готова была вынести все, лишь бы поправиться.
Здоровье медленно и понемногу возвращалось. Вот уже, хотя и в гипсовом корсете, но начала вставать с постели. А потом, подволакивая, неправильно сросшуюся левую ногу, передвигаться. Наступил день, когда женщину отпустили на побывку домой. Рвалась туда душой и боялась: как встретят. Дети подросли и помнят ли ее. Знала, что за ними присматривают родственники, приехавшие из далекой Чувашии, и была благодарна им. Настораживало лишь то, что в больнице они ее не навестили ни разу.
И опасалась не зря. Приехал за ней почему-то сосед. Весь путь угрюмо молчал, говорил, сама увидишь.
Ни дом, ни двор она не узнала, все было перестроено и переделано. В огромном огороде зеленели овощные грядки и картофельные борозды. В просторном сарае хрюкали свиньи. В клетках сидели кролики, под ногами бродили домашние птицы. Это была настоящая фабрика по производству овощей, мяса, яиц, приплода, которые отправлялись на рынок, сдавались всяким скупщикам. По-хозяйски, конечно, что уж тут говорить. У них-то с мужем из-за работы руки до своего подворья не доходили. Но почему без ее ведома, самовольно? И тут ее ждала новость. Оказывается, ее в расчет даже не брали, родственники переселились сюда на постоянное место жительства, уверенно обжились, наложив руки на все имущество. Даже стоявшую в гараже «Ладу» разобрали и продали на запчасти. Деверь заявил ей прямо в глаза, что наследник – он, а она – недееспособная калека и неизвестно, придет ли в норму. Так что, пусть лежит в палате и подставляет пятую точку под шприцы и не вякает. Да радуется, что дети не в детдоме и накормлены. Да, работают, а как она хотела! Даром хлеб никому не дается. Пусть к труду приучаются, а отдыхают за уроками.
Горькой была эта побывка. Как не в своем доме, где каждая вещь напоминала о былом счастье. Самозваные хозяева терпели гостью с трудом и явно ждали, когда она, наконец, уберется от них. Особенно тяжело было смотреть, как дочь с сыном «убивались» на хозяйстве, но не смели пожаловаться. Дети жались к матери, каждую свободную минуту проводили с ней, старались предугадать каждое ее желание и исполнить его. Очень повзрослели они за прошедшее время, ведь горе и лишения на всех накладывают свой отпечаток. Прощаясь при ее отъезде, оба рассудительно заявили:
— Лечись спокойно и ни о чем не думай. Ты должна поправиться, а мы подождем. Все будет хорошо, вот увидишь!
И теперь женщина уверена, что преодолеет все. Шаг за шагом она движется к полному восстановлению и считает месяцы, недели и дни до своей выписки. Как старослужащий в армии, зачеркивает в календарике числа. За прошлое не цепляется, да его уже и не вернешь, рассыпалось в прах, осталась лишь саднящая память в сердце. Не жалеет и утраченного имущества. Даже не будет оспаривать свое право на него. Силы, знает, ей пригодятся для будущего. Главное, и она, и дети живы, любят друг друга. Остальное все приложится! Это такое счастье – просто жить!
Галина Лисименко